Вот и вырос начитанным, умным, но в глазах все время какая-то беззащитность перед жизнью стояла. Неуверенность, немой вопрос: "Правильно ли?" Собственно, и познакомились мы из-за этой его неуверенности. Нас свели в компании интеллектуалов, где зашел спор о смысле жизни. Один из тех банальных споров, которые никогда не кончаются. Я, девушка рассудительная и домашняя, с уверенностью говорила, что главное для человека создать гнездо, родить и вырастить ребенка. Этой уверенностью я Лешку просто покорила. Он был хорошим женихом. Дарил цветы, не забывал признаваться в любви, водить по театрам и готовить ужин.
Жили мы с ним дружно, родилась сначала дочка, потом через полтора года сын. Муж вставал по ночам, менял памперсы и выгуливал нас с детьми по вечерам в парке. Так нам обоим перевалило за тридцатник, дети пошли в школу. И иногда я стала перехватывать какой-то скучающий Лешкин взгляд, устремленный на детей, как будто хотел им сказать: "Ну хорошо, ну родная кровь. выросли, и что дальше-то?" Попыталась поговорить - он только отмахивался: мол, что, я мало времени с вами провожу? Какие претензии? И я успокоилась. О чем горько пожалела потом.
Ученый дворник: безумие начинается
Он все чаще стал задерживаться на работе, а в играх с детьми появилась какая-то натянутость, очевидная неохота. "Кризис у мужика возрастной", - решила я, особенно не вдаваясь в подробности. Тем более что сама начала заматываться между детьми, домом и работой, куда вышла на полставки.
И вот однажды он вернулся домой с блеском в глазах, какого я у него давно не видела. На мои расспросы он загадочно отмалчивался или просто говорил: "Ты этого не поймешь". Мы, в общем-то, и раньше особенно не лезли в душу друг другу: хочешь - рассказывай, не хочешь - не надо. А теперь, когда все собирались после школы и работы, сил вообще не хватало на разговоры!
Еще однажды у него на столе я обнаружила журнал со странным названием: какая-то там "Башня". Но мало ли кто что читает! Заглядывать не стала, но не из-за деликатности, а скорее от равнодушия. Затем блеск в глазах мужа сменился отсутствующим выражением. Мой Алексей все больше замыкался в себе и однажды объявил, что он ушел с перспективной работы, где ему вот-вот светило повышение до начальника отдела. И устроился... дворником.
- Мне нужно время для самореализации! - заявил он мне после этого кошмарного известия.
- А детей кто будет кормить?! - ахнула я. И впервые остро почувствовала, что происходит что-то страшное.
- Бог поможет! - сказал он напыщенно, и больше мне от него ничего добиться не удалось.
Вы не можете себе представить, что пережила я в те дни. Происходящее казалось мне каким-то безумным, неправдоподобным, ненастоящим... Как в детстве. мне вдруг захотелось проснуться и убедиться в том. что все нормально, по-старому. Но время шло, а "сон" не кончался. Муж мел дворы и убирал подъезды, честно указав в анкете ЖЭКа номер и серию своего красного диплома. Потом мне позвонила подруга:
- Я твоего Алешу в Отрадном видела с какими-то зачумленными. Приставали к людям: "Не хотите ли вы сходить в церковь на богослужение?"
И тут я словно прозрела: мой любимый угодил в секту! Все недавние события, разговоры, тайны наконец-то сошлись в одной точке, и мне стало страшно. В памяти всплыли кошмарные репортажи из газет. Но тогда, читая их, я и подумать не могла, что эта страшная беда коснется и нас.
"Вы все погибнете!" - пророчество отца семейства
Вечером я отправила детей к бабушке и за ужином учинила супругу допрос с пристрастием. Леша принял горделивую позу, взирал на меня взглядом Господа Бога и удостоил лишь фразой: "Ты этого все равно не поймешь!"
- Скажи мне хоть, кто они, эти люди?! - взмолилась я.
- Не "они", а "мы". Привыкай! Мы спасемся от Армагеддона, который уже близок. А вы все погибнете! У тебя один выход - обратись в нашу веру!
- Ты с ума сошел! - я была просто в шоке. - Какой Армагеддон?! Фильм, что ли? У тебя же семья, дети!
И тут он заявил мне. что своими нападками я лишь подтверждаю истинность его религии. И что его предупредили: домашние его не поймут, постараются разлучить с Учителями, потому как они - в данном случае я - действуют по наушению Дьявола. После этих слов Леша хлопнул дверью. А я уронила голову на стол и долго-долго беззвучно вздрагивала, не в силах даже заплакать.
Взять себя в руки и "идти по следу"
Он не пришел ночевать, а на следующий день после ухода позвонил и сказал, что ему выпала великая миссия - строительство Центра. Поэтому он уезжает и когда вернется, неизвестно. Тем временем я "вычислила", кто подсадил его на эту "иглу". Мне вспомнился один звонок от его приятеля, с которым они не виделись много лет. Леша ему очень обрадовался, проговорил с ним часа полтора. И вот как раз на следующий день после этого звонка он пришел с горящими глазами. Про этого приятеля, его бывшего одноклассника, давно поговаривали, что он ушел в секту. Но слухи были туманные и неточные.
И кто же знал, что он вот так просто соблазнит моего мужа. Этот Виктор скорее всего тонко почувствовал его неуверенность. И пообещал Леше то, до чего он пытался докопаться с детства, - смысл жизни.
...За двухнедельное отсутствие мужа я перерыла гору литературы. Чем больше читала, тем страшнее становилось. Я уже точно знала, чем и как они его зацепили! Оказывается, когда в секту приходит новичок, ему делают так называемое "отравление любовью" - все вокруг него такие ласковые, хорошие, пушистые. Человеку дают понять, что ему рады, что он им чрезвычайно приятен и интересен. Восхищаются его качествами, талантом, мыслями. И твердят при этом, что их объединяет любовь к Богу. Конечно, замученный семейными неурядицами и неласковым бытом человек начинает сразу таять в этом безмерном тепле. Глаза у него залепляются елеем. И мой Леша, которого и мать не баловала лаской, и я не очень-то приголубливала, купился на эту провокацию. А приплюсованные сюда "истины", удовлетворившие искания его разума, довершили начатое дело. Кого было винить в этом?
Как страшный сон: жизнь с сектантом
Через две недели Лешка вернулся. Худой, небритый, грязный, с ввалившимися глазами - "политика партии" велит придерживаться постов и воздержания. Кроме того, на зарплату дворника особенно не расшикуешься.
Возвращение блудного мужа домой я встретила во всеоружии. Сначала по-пыталсь приласкать, поговорить. Не помогло, тогда я молча выложила перед ним пачку распечаток из Интернета и ксероксов из библиотеки.
- На вот, читай!
- Что это?
- Информация к размышлению.
- Нам запрещают читать то, что напечатала не наша типография, - сказал он и ушел спать. Пачка осталась лежать на столе. Я не стала ее убирать. Может быть, когда-нибудь...
Вообще, читая о жизни "нашей" секты, я уже была готова к тому, что нас будет ждать, - я, можно сказать, с ними сроднилась. Как роднятся люди с болезнями. Что еще оставалось делать? Детям так и пришлось сказать, что папа болеет и поэтому иногда будет ложиться в больницу. А также что из-за страшных болей он не может с ними нормально общаться. Поэтому к нему лучше не приставать. Дети дома даже смеяться перестали. Иногда они плакали перед сном. Лешке же я ни слова больше не говорила о ненормальности его увлечения, но взамен выдвинула условие: "Дома никакой пропаганды". Хватит с меня прочитанных историй о том, как в секты уходят целыми семьями. Человек слаб, и - кто его знает! - вдруг когда-нибудь я устану с этим бороться, и крыша у меня тихо поедет...
Несколько раз мне звонила какая-то женщина из "ихних" и вкрадчивым голосом приглашала меня приехать к ним, познакомиться - мол, перед тем, как делать какие-то выводы о них, надо увидеть все своими глазами. Но после моих достаточно резких отповедей "там", видимо, поняли, что со мной каши не сваришь, и отстали от меня. Зато за моего мужа взялись основательно.
Это была самая настоящая секта. Все они там, включая моего мужа, были безоговорочно подчинены старейшинам. Старейшины же толковали Библию, как им нравится, и "впаривали" это как истину в последней инстанции. Позже я узнала, что у них крайне не приветствуется свободное мышление. А еще они люто ненавидят "большое" христианство - православие, католицизм, лютеранство - за то, что те не следуют Библии буквально (или просто трактуют ее по-иному). Дескать, "от лукавого все".
Моего Алексея я почти не видела. И сделать с этим ничего не могла. А перепробовала все: и скандалы, и слезы, и ласки. Толку никакого. Он вставал в пять, убирал свои подъезды, а потом отправлялся "пионерствовать", как это у них называется. Раздавать листовки и проповедовать по домам. Приходил такой обаятельный с какой-нибудь их девочкой, прокрадывался в квартиру, прикрываясь красочными "Башнями", и начинал издалека: "А что вы думаете об окружающей жизни?", "Кто может изменить такую ситуацию в мире, где все правительства продались и одна несправедливость?", "Конечно, только Бог!". И пошло-поехало! Странно: находятся же люди, которые впускают таких! А ведь сколько уже писали об этом.
Затем к жертве придут еще раз и еще, а потом подсунут талмуд типа "Познание, ведущее к вечной жизни", сядут рядышком с ней и начнут терзать: а что вы думаете по этому поводу, а вот по этому? Ну, скорее всего это означает то-то и то-то, правда ведь? А потом позовут на собрание, и если ты пошел, то считай себя конченым человеком. Коготок увяз, всей птичке пропасть.
Самая черная полоса: "He смей подходить к мужу!"
К концу года Леша заявил, что хочет подать на развод - старейшины в настоятельной форме порекомендовали ему избавиться от неверной жены. "Неверная жена" на это встала в позу:
- Тебя кто-нибудь трогает? Тебе что-то запрещают? Развода не дам!
- Но мне не разрешают из-за тебя принять водное крещение! - возмущался в ответ муж.
- Да ведь ты крещеный!
- Это не то. И потом, мне уже подобрали другую жену, из Казахстана!
Позднее меня многие спрашивали: да как ты могла все это терпеть? Другая бы сама его выгнала! Признаться, такой соблазн возникал у меня не раз и не два. Но я твердо верила, что в конце концов в его голове хоть что-то прояснится. Посему в ответ на безумные выкрики я только ласково на него посмотрела, мысленно погладила мужа по головке - мол, "и тебя вылечат" - и пошла варить обед. На душе было горько, но я верила, что делаю все правильно.
После этого малоприятного разговора старейшины учинили настоящую психологическую атаку. Слава Богу, было лето и я смогла отправить детишек в лагерь подальше от этого сумасшедшего дома, в который превратилась наша квартира. Во-первых, в те не слишком частые ночи, когда муж все-таки приходил спать домой, нас постоянно будили телефонные звонки. В трубке строгий голос интересовался духовным здоровьем моего мужа.
А во-вторых, иногда его сопровождал кто-нибудь из "ихних". Спутники с такими же зачумленными взорами тщательно наблюдали, чтобы я, не дай бог, не посмотрела лишний раз на своего законного супруга, не дала ему что-то почитать. В остальное время, молитвенно сложив руки на груди, "братья" утыкались носом в свою "литературу". Ко мне, как ни странно, они с агитацией не приставали - видимо, поняли, что это совершенно бесполезно.
Через полгода совместные ночевки, к счастью, прекратились. Но Алеша ко мне не подходил. На вопросы отвечал односложно, вел обширную переписку, очень сильно похудел, погрустнел, замкнулся и частенько ездил на какие-то конгрессы. С нами он почти не общался. Семейные даты игнорировал ("от дьявола все"), а на свой день рождения выкинул мой подарок в помойку - мол, нет у нас таких праздников. Потом одна женщина мне рассказывала, что дети, выросшие в семьях сектантов, часто даже не знают, сколько им лет.
Весь семейный бюджет держался только на мне, потому что его зарплата шла на пожертвования. Он и у меня пытался денег просить, но получил решительный отказ - все деньги, как у наркоманов на "кайф", у сектантов уходят сразу же в секту. С прежним кругом знакомых он порвал. Его друзья иногда звонили мне с сочувствием в голосе и интересовались, не произошло ли каких-нибудь изменений и не помочь ли чем-нибудь. Так продолжалось два года. Я чуть с ума не сошла от горя, но в то же время старательно копила компромат на секту, ставшую мужу семьей. Пачка, оставленная на столе, росла ежемесячно. Я завела знакомства с бывшими сектантами ("завязавшими"), они успокаивали: он должен одуматься.
Лед тронулся!
Как долго я к этому шла... Избавление началось с жалобы. Однажды вечером, придя после очередного собрания, Леша сел на кухне за стол и неожиданно сказал нормальную человеческую фразу:
- Марин, я что-то не все понимаю. Почему, например, в "Башне" написано, что все члены общины любят друг друга, уважают... Так ведь поначалу и было. А сегодня меня старейшина, когда я к нему не вовремя подошел с вопросом, послал на три буквы...
Я молча указала Алексею на столик с досье. Муж дозрел. Он неуверенно потянулся к верхнему листку в стопке, а я заставила себя выйти в другую комнату. Колени мои дрожали от напряжения.
...Процесс выздоровления был мучителен и долог. Сначала Леша несколько дней просидел над компроматом. Потом над Библией.
- Ты представляешь, - расстраивался он, как ребенок, - они просто ставят запятую не в том месте, и смысл меняется кардинально!
Снова дома активизировались старейшины. Потом за "лишние" вопросы в секте Лешу отлучили от общения. Он тяжело переживал, видя, что люди, ставшие его друзьями, отворачиваются от него и не понимают, что он говорит.
Зато дома мы устроили ему настоящий рай. Дети, радостные от того, что папа начал выздоравливать, даже стали лучше учиться. Я каждый вечер закатывала шикарные ужины. А потом старалась разговорить Лешу, приласкать, обогреть. Подключила всех друзей, родственников, объяснила, что нужно делать - я ведь была уже "грамотной".
С того момента прошло уже два года. Леша теперь подался в православие - видимо, после ухода из секты в душе образовалась брешь. Частично ее заполнила семейная любовь. Очень помог психолог, разобравший наконец его давние проблемы. А оставшееся место заняла церковь. Пусть. Я не атеистка, я тоже верую где-то в душе. Леше нравится - говорит, что там никто и ничто на него не давит.
Прошлое он вспоминает спокойно, только злится, когда к нам подходят в метро, хватают за рукав и спрашивают:"Вы не хотите узнать о смысле жизни?"